1ком

Российское кино последнего времени выглядит эдаким средневековым Эльсинором: мрачным и немногословным. Если закрыть глаза на пышные комедии от «Первого Канала» и непрекращающиеся попытки Безрукова переиграть всех и вся, картина суровой реальности складывается исключительно в серых тонах. Последние работы Сигарева («Жить»), Росса («Сибирь монамур») или Серебренникова («Измена») настолько соответствуют духу средневековья, что просто невозможно после сеанса взять и не напиться.

Эти фильмы словно насквозь пропитаны серым едким мороком. Герои на экране умирают (жизнью это назвать нельзя) молча, и от этого становится невыносимо тяжело. Невысказанными остаются важнейшие эмоции: сомнительная крошечная радость от венчания («Жить»), и даже такая выстраданная любовь («Измена»). Впечатление, что даже секс в русской действительности перестал быть источником наслаждения, а превратился в орудие мести, фетиш обладания, который странным образом не приводит к желаемому катарсису. Не приносит счастья. Вместо живых людей, на экране роботы или «жертвы обстоятельств» беспомощно шевелят губами и членами, не в состоянии хоть сколько-нибудь изменить свои пустые жизни. Неприкаянность и бессмысленность бытия наложила печать на уста людей, отдав их судьбу на откуп обстоятельств. С этого момента рациональное «мыслю - значит, существую» уступило фатальному «от судьбы не убежишь». Выходит, нет смысла даже пробовать. И все замолчали.

Посреди гробовой тишины фильм Вырыпаева взрывается бурными монологами, как пехотная мина, на которую, наконец, ступила нога странника. Герои в больничном коридоре-чистилище изливают на зрителя потоки слов, связанных и не очень. Интонации, переливы и звуки живых голосов радуют слух не меньше, чем музыка за кадром и в интермедиях. В один момент темы жизни, любви и смерти, из жутких страшилок превращаются в момент истины. Страх, радость, любовь и сострадание находят, наконец, свое выражение в словах. Простых человеческих словах, какими раньше говорили живые люди. Общей темой всех семи эпизодов остается мистерия Танца Дели. О нем говорят, им восхищаются как чем-то невиданным и неповторимым. И пусть танец зародился из боли и страдания – это самое совершенное зрелище, доступное глазу и сердцу человека.

Насыщенные эмоциональные монологи и диалоги производят прекрасное впечатление. Разговоры о танце, смерти матери и жены, страхе перед неизвестным, любви и снова о танце, о таком танце, что не передать словами, но так хочется, что просто нет сил молчать! Слова рождают символы, обнажая смысл крохотного пятнышка на линии времени, которым с высоты вселенной выглядит человеческая жизнь.

                                                                                             Режиссер Иван Вырыпаев

«Танец Дели» - это фильм прозрение, открытие новой вселенной внутри самого себя в момент столкновения с неизбежным (в фильме смерть и любовь), быть может, самом важном переживании в жизни любого человека. Любовь и смерть в каждой новелле неразрывно связаны. Они переплетаются в причудливом словесном танце, оживающем, как огонь, в интерпретации героев.

«Танец Дели» метафорическая обратная сторона жизни, окруженная словами и светлыми переживаниями под аккомпанемент жизнеутверждающих ритмов Гребенщикова, которой противостоит серость гнусного бытия, как завершенной и неизменной данности. Всего лишь «нужно внутри самого себя разрешить быть всему, что есть» - вот так просто.

Посмотришь такой фильм, и словно на солнышке погрелся с закрытыми глазами под пенье птиц и шум прибоя. Определенно, на небе говорят не только о море, но и о прекрасном Танце Дели. Хорошо, как в раю!

Рецензент Павел Толстихин